Владимир Джелали. Встреча в Дахау: 70 лет спустя
27 апреля исполняется 112 лет Никосу Захариадису (1903-1973), бывшему генеральному секретарю Компартии Греции. Его трудная судьба до сих пор притягивает взоры историков, пытающихся дать оценку, часто с диаметрально-противоположных точек зрения, его деятельности на этом посту.
Помни
1 января 1999 г.
Мой долг судьбе – кабальные кредиты
В ладони крохи и возможность быть.
В ХХ-ом и других веках у Vit(ы)
Слыть человеком – значило платить.
И я платил ХХ-му натурой:
В концлагерях товарищей терял;
Не предал никого, спасая шкуру,
В семнадцать издыхал и воскресал.
А те,кому кредитов не хватило —
Нагих на «мор-экспрессах» — в зев печей!
О! Сколько ж над Европой душ носило
На лапах свастик факельных ночей.
Ты помни! Сотни миллионов глаз!
Они взывают к людям и сейчас!
В.И.Джелали
— Ты грек?
— Да. Из Мариуполя? А как вы догадались?
— Рыбак рыбака …
— Вы тоже грек?
Так познакомились в конце 1942 года советский грек Володя Джелали и генеральный секретарь компартии Греции Никос Захариадис. Знакомство произошло в немецком концлагере Дахау.
Захариадис, после того как в мае 41-го Маньядакис передал его в руки – скорее, в лапы, а еще точнее, в когти – гестапо (рыбак – рыбаку…), был узником Дахау уже больше года. Володю же угнали на работу в Германию из Мариуполя едва ему стукнуло 17. В апреле 42-го.
— Там я начал работать на металлургическом комбинате в Ноенкирхене. Спустя 20 дней устроили с товарищем аварию и убежали. Нам бы спрятаться, переждать. Но спутник мой украл у какого-то «бауэра» брюки и ведро картошки. Поймали с собаками, избили и отправили в концлагерь.
Так Володя Джелали стал заключенным №32271. Работал на бывшей мебельной фабрике – делали ящики для снарядов и мин. Там и встретил греческого коммуниста.
О знакомстве с Никосом Захариадисом он впервые рассказал своему внуку, 12-летнему Владимиру – младшему, в марте этого года, когда за большим столом собрались родственники и друзья, чтобы отметить 90-летие главы семейства. Все вместе, как когда-то – греки, русские, украинцы …
Внук оказался мальчиком любознательным и большим любителем покопаться во «всемирной паутине».
Выяснив, что о послевоенной судьбе Никоса Захариадиса дедушке ничего не известно, нашел информацию в Википедии. Вся семья была потрясена и ужасно расстроена. Вера, дочь старшего Владимира и, по совместительству, мать Владимира младшего, решила поискать информацию о родственниках Никоса.
Так они обнаружили статью в сибирском журнале «Югра», где рассказывалось о пребывании греческой делегации в Сургуте, где в сентябре 2014 года проходили мероприятия по увековечению памяти Никоса Захариадиса. Написали в журнал, и вот уже автор той статьи, Ольга Санталова, сообщает мне номер телефона в Мариуполе. Надо ли говорить, что через минуту я уже разговаривал с человеком, который более 70-ти лет назад состоял в подпольной «тройке» (об этом – ниже) моего отца.
Вопросов было множество, ведь до сей поры я лишь читал воспоминания людей, знавших Захариадиса в Дахау – греков, русских, немецких и австрийских коммунистов. Но вот общаться не доводилось.
Слушая его твердый, хоть и чуточку взволнованный голос – как же мне хотелось очутиться в Мариуполе и обнять этого замечательного человека! Владимир Иванович Джелали, в свои девяносто, ничего не забыл. Отвечает на любой вопрос четко – вот только говорить в трубку его дочь Вера просит говорить погромче – слух порой подводит ветерана. Но не память.
— Никос сразу проникся к Вам доверием?
— Прежде, чем дать первое поручение он внимательно ко мне присматривался, я ведь пацаном еще был. Много расспрашивал – откуда предки, чем занимаются родители, как попал в лагерь.Я рассказал, что предки по матери – из Крыма, по отцу – из турецкой Анатолии. В Мариуполе обосновались в 1800-м году.
Мама работает поваром, отец – Джелали Иван Дмитриевич – начальник станции Карань.
— Вы упомянули о «тройках».
— Захариадис учил и нас, и греков как «саботажничать», чтоб не поймали эсэсовцы. В Дахау была подпольная организация, но каждый знал только свою «тройку».
В нашей были: Никос, один австриец, которого звали Оскар, и я. Но никто с «чужими», по понятным причинам, о своем «вредительстве» не говорил. Мы изготовляли ящики для снарядов. Никос посоветовал мне плохо их проклеивать, чтобы разваливались вместе с содержимым. Ну а портить, как бы невзначай, древесину или использовать треснувшую, я придумал уже сам.
Позже, когда между нами установились полностью доверительные отношения, он рассказал о себе: тоже грек, учился в Москве, жена – чешка, есть сын. Никос стал давать мне поручения, как правило, в ночные смены. Я проносил через охрану в лагерь небольшие свертки, а там отдавал их либо самому Никосу, либо Оскару (тот, как и Никос, великолепно говорил по-русски).
Прим. автора – Речь идет об австрийском коммунисте Оскаре Хинкеле. Когда в 1967 году к нему приехали посланники тогдашнего руководства КПГ с целью найти «компромат» на опального Захариадиса, тот сказал: «До появления в Дахау Захариадиса мы знали, что такое саботаж. У меня один сын. Его зовут Никос. Есть еще вопросы?»
— И вас не обыскивали?
— Меня нет. Я был самый молодой на фабрике. И не военнопленный. Никоса с австрийцем частенько досматривали. Я не знал, что было в свертках, но догадывался: лекарства, информация с фронтов, еда.
Никос частенько угощал меня бутербродами и мармеладом.
— И где же он их брал?
— Он свободно говорил по-немецки, и местные гражданские жители (Владимир Иванович употребил слово «неравнодушные» — точнее не скажешь!), передавали через него еду и лекарства.
— А с советскими военнопленными вы в лагере контактировали?
— Они жили в отдельных бараках. Красный Крест присылал какие-то продукты. Всем, кроме узников из СССР. Сталин, ведь, отказался от помощи сдавшимся в плен. Зимой 43-го в Дахау привезли много греческих солдат, отказавшихся воевать на стороне Гитлера. Никос часто с ними общался и через меня передавал от них русским сухое молоко, хлеб, шоколад. Одной из главных задач подпольной организации была моральная и физическая поддержка тех, кто был на голодном пайке. Советским военнопленным даже полосатую форму выдавали из тонкого хлопка, а не из плотной ткани, как другим. И зимой тоже. Все их старались поддерживать.
Было немало польских пленных. Еда у них порой портилась, пропадала. Но с советскими узниками они не делились.
— Вы находились в лагере до его освобождения американцами 29 апреля 45-го?
— Нет. Никос посоветовал мне записаться в бригаду столяров, которую отправили в филиал Дахау – Мюльдорф. Сказал, что оттуда легче сбежать. Что мы втроем — с проверенным другом Николаем Акоповым и еще одним французом – и сделали в начале 1945 года. Нас прятал один «бауэр» (были, были «неравнодушные»!) до прихода американцев. Потом я перешел в советскую зону, прошел проверку, попал в танковую часть под Берлином.
— А после войны?
— Служил в Киеве, в военном оркестре. Поступал в московскую академию на военного дирижера. Экзамены сдал на «отлично», но… бывших узников туда не брали. Было очень обидно.
Закончил Сельхозакадемию им.Тимирязева. Но позже получил-таки музыкальное образование и 45 лет был преподавателем сольфеджио и настройщиком фортепьяно.
— Вы – Владимир Джелали. Вашего замечательного внука зовут Владимир Золотарь. Какая связь?
— Связь есть. Но не с моей фамилией – со знаменитыми предками моего зятя Валерия – отца Вовы. Они носили фамилию Куинджи.
У знаменитого художника, российского грека Архипа Куинджи был брат Элевтер. Его сын, Иван – прадед моего зятя. Вовин прапрадедушка. Было время – все имена переводили. Куинджи – в переводе с понтийского – золотых дел мастер. Вот и получили они фамилию – Золотарь.
***
Узник Дахау №32271 – человек творческий. Музыкант. Обожает поэзию. Пишет стихи сам. Прочитав в журнале «Югра» стихи Алексиса Парниса и статью о нем, вспомнил, как 60 лет назад с восторгом читал его сборник стихов «Сердце Греции». Узнав, что скоро выйдет книга Парниса о его жизни в СССР, основанная на переписке с товарищем юного Володи Джелали по нацистскому лагерю, Никосом Захариадисом, очень обрадовался.
Через неделю ветеран поедет в Дахау. Приглашен на 70-летие освобождения лагеря. Как ездил в 1995-м и 2005-м.
Вот только в родном Мариуполе День Победы называется теперь Днем Памяти… И опять Мариуполь – прифронтовой город.
И поедет на сей раз он не на поезде – не ходят поезда – на автобусе до Запорожья, а потом уж по железной дороге. А когда вернется, его обязательно пригласят, как всегда, рассказать школьникам в День Великой Победы, как она добывалась.
Ведь Владимир Иванович Джелали, в свои 90, помнит все. Слух, бывает, подводит. Но не память.
Вопросы задавал Алексей (Иосиф) Захариадис
