Язык преподавания в Европейской конвенции по правам человека: право граждан или возможность государства?
Докладчик:
Афанасий Г. КСИРОС, доктор наук, адвокат, преподаватель Греческого открытого университета
Концептуальные пояснения
Образование во всех его особенных и общеизвестных формах неразрывно связано непосредственно с процессом преподавания.
Преподавание, как правило, осуществляется в устной форме и дополняется использованием учебной литературы.
Выбор языка, на котором, как правило, передаются знания, является одним из основных способов реализации права на образование и является средством общения преподавателя и обучающихся.
Язык преподавания является официальным языком в каждом государстве. Речь идет о так называемом национальном языке, употребление которого предусмотрено на уровне Конституции. Официальный язык обычно один.
Однако, не исключены случаи, когда в качестве официальных признаны несколько языков, особенно в тех государствах, где проживает большое количество национальных меньшинств. Эта ситуация отмечается в тех моментах, где были искусственно созданы условия в результате военных конфликтов и формализованы в виде политических соглашений.
Термин “языковое образование”, который постоянно используется мной в докладе, вероятнее всего, не совсем точный. Более верным и скорее всего более четким был бы выбор более описательного термина – язык преподавания. В итоге, какому бы из этих понятий не было отдано предпочтение, оно должно быть тесно связано с образованием, и, в конечном счете, с одноименным правом.
Защита основных прав
Защита основных прав сосредоточена на трех последовательных уровнях. Каждый из них ссылается на основное законодательство и, соответственно, благодаря этому и приобретает легитимность.
Говоря о первом уровне, речь идет о национальной защите. Соответствующие урегулирования отображены в Конституции, в силу чего имеют высокую степень воздействия и влияния, и параллельно предусмотрены действующим законодательством.
Второй уровень защиты, несмотря на то, что его появление по временным показателям не следует за национальным, предусматривает защиту европейского характера. Данный уровень основывается на ведущих положениях Хартии основополагающих прав, и вытекающего из нее Права Европейского Союза.
В соответствии с основным мнением, которого придерживается современная юридическая наука, первичный элемент данного уровня защиты предшествует даже Конституции, в то время как его производная (имеется в виду право) придерживается главенства права и наивысшей силы.
Третий уровень защиты представлен как международный. Образование данного уровня стало результатом межгосударственных проектов и многосторонних договоров, которые имели место в свое время. Как правило, события мирового масштаба или с широким спектром географии имели негативные последствия для представителей данных государств, и вместе с тем свидетельствовали об их готовности отражать и противостоять всем негативным моментам.
Так, например, на географической территории нашего материка примером такого уровня защиты на международном уровне можно привести действия Совета Европы по итогам Второй Мировой Войны, и последовавшую за этим принятую Европейскую Конвенцию о правах человека. В данном случае речь идет о полном собрании правил и постановлений, которые в силу своей правовой мощи и широким спектром распространения могут считаться основным механизмом защиты граждан.
Каждый из данных трех уровней располагает структурированной, организованной и, в значительной степени, эффективной автономной и одновременно комбинированной системой защиты основных прав граждан.
Уровни находятся в постоянном взаимодействии, при этом существующие грани между ними не пересекаются, в силу чего они сохраняют свою автономию.
«Прохождение» сквозь более узкие по масштабу грани является предусловием к переходу к более широким и комфортным рамкам, соответственно нового уровня. Данное замечание касается в основном перехода от национального уровня к международному. В любом случае две наднациональные системы с их всеобъемлющими механизмами судебной защиты разрешают разногласия, всегда по инициативе граждан, возникающие в случаях применения национального законодательства.
В тех случаях, когда обнаруживаются нарушения, в итоге запрашивается адаптация к существующему национальному законодательству, расширение рамок его действия. Как правило, это происходит каждый раз под угрозой финансовых санкций, применяемых в связи со сложившейся ситуацией.
Предмет исследования
Европейская Конвенция по правам человека насчитывает 60 лет с момента ее принятия. Конвенция состоит из сорока шести статей и тринадцати протоколов.
Принятию и подписанию многих последних способствовала наша страна. Данный документ европейского образца предусматривает основные, так называемые, «классические» права граждан, общепризнанные, а также и новые. Нормативный контент основных положений статей и протоколов Конвенции интерпретируется, регулируется и дополняется Европейским Судом, который известен также как Страсбургский суд по правам человека. При участии Европейского Суда тексты статей Конвенции постоянно поддерживаются на должном уровне и являются актуальными, соответствующими реальной действительности.
На одном из интересных научных диспутов, посвященном «правам национальных меньшинств в эпоху глобализации», я в своем докладе попытался рассмотреть вопрос о том, каким образом языковое образование представлено и охвачено Конвенцией.
Рабочая гипотеза исследования заключалась в вопросе, является ли (языковое образование) правом гражданина или просто возможностью, которая предоставляется государством.
Ответ, собственно, должен заключаться в следующем: имеет ли государство возможность выбирать в качестве языка обучения национальный, государственный язык или предусматривать в системе образования в качестве языка преподавания и другие языки.
Предметом моего постоянного научного поиска является прецедентное право Страсбургского суда по правам человека, при этом отправной точкой теоретического поиска рассматривается именно право на образование.
Право на образование: недопустимо ограничение
Итак, в первом предложении статьи 2 Первого (дополненного) Протокола Конвенции отмечено и предусмотрено, что никто не может быть лишен своего права на образование.
Таким образом, право на образование закрепляется. Данная установленная норма прописана одновременно и в названии статьи Конвенции.
Существующая формулировка и интерпретация данного права делает право на образование абсолютным, и таким, которое не допускает внесения поправок или ограничений. Однако, такой интерпретационный подход нельзя рассматривать как действующий, поскольку в действительности каждое право, как и данное по поводу образования, когда реализуется, окружается определенными ограничениями.
Также прецедентное право устанавливать допустимые отхождения от норм, диктующих права, на законных основаниях и в рамках допустимых пределов, принадлежит Европейскому суду по правам человека.
В своих критических соображениях также указывается нормативное содержание этого положения.
Стороны, приобретающие данное права на образование, иными словами государства, подписавшие данную Конвенцию, обязаны организовать свою образовательную систему, предусматривающую три основные традиционные ступени обучения. Это в свою очередь вовсе не означает, что они обязаны предоставить конкретную модель образования, или конкретный язык, на котором будет осуществляться образование, а именно язык отличный от национального языка.
Выбор в данном случае зависит от потребностей, которым необходимо соответствовать, а также имеющийся потенциал. Тот язык, который будет в итоге признан и установлен официальным языком, обучения не должен, в свою очередь, ущемлять право на образование или идти в разрез с другими правами, предусмотренными Конвенцией.
Право на образование имеют, во-первых, все, кто находится в пределах территориальных границ каждого государства, которое принимает участие в Конвенции. При этом не обязательным условием является то, что они не будут являться гражданами, то есть иметь гражданство данного государства.
Принятая формулировка первого предложения статьи 2, конечно же, по ошибке, не несет в себе разграничения по поводу предоставления права между взрослыми и детьми.
Таким образом, любой, кто хочет обучаться, независимо от своего возраста и кто в состоянии сделать это, считается обладателем данного права. Поскольку несовершеннолетние не имеют полной свободы в проявлении своих прав, в случае, когда возникает вопрос о защите, они действуют через своих родителей или опекуна.
Обязательству каждого договаривающегося государства, как это было подробно изложено выше, соответствует требование с тем же содержанием права на образование.
Ограничение и запрет на возможность осуществить данное право требует признания всеми, если они этого желают, возможности получить доступ к предложенным моделям и уровням системы образования. Это не означает, однако, что их организация запрещена. Напротив, выражение права и условия его осуществления относятся к факторам проявления и реализации данного права, проявляющегося в завершении обучения на каждом из образовательных уровней.
Какими бы ни были выбраны пути реализации данного права, в любом случае они должны быть объективными, достойными и прозрачными. Наконец, самореализация и самопроявление в праве является в свою очередь требованием тех, кто заканчивает учебу и в дальнейшем пользуются преимуществами предоставленного права на профессиональном уровне и иных сферах жизнедеятельности.
Право на образование: родители как носители данного права
Статья 2 Первого (дополненного) Протокола содержит еще одну норму, которая регулирует и гарантирует одновременно обязательство каждого договаривающегося государства и права родителей.
Данная норма заключается на предоставлении первого права – на образование и воспитание, и далее в качестве дополнительного пункта, цитируя Конвенцию, отмечается, что данное право должно уважать религиозные и философские убеждения родителей обучаемых.
Поскольку образование третьего уровня (высшее) предоставляется уже совершеннолетним, считается, что родители являются носителями данного права только в двух случаях, начального и среднего образования (т.е. первого и второго уровня).
Добавим, что защищенным правовым благом по четкому определению являются именно религиозные и философские убеждения. Речь в данном случае идет о другой области и других убеждениях, нежели языковые, соответственно, данным правом, как становится понятно, не предусмотрен выбор других языков, кроме как официального национального языка государства как языка преподавания.
Если бы Конвенцией было бы предусмотрено право касательно языкового предпочтения, то это было бы обозначено прямым образом, как это происходит во всех других случаях и положениях.
Запрет различий
С целью возможности трактования права на образование, подразумевающее выбор языка преподавания, как такое, которое на законодательном уровне является общепринятым, необходимо изучить данный вопрос на материале других положений Конвенции. Максимально к параметрам поиска находится статья 14, согласно которой запрещены различия.
Принятие и утверждение данного права дополняет нормативное содержание основных возможностей выбора, предоставляемых Конвенцией, и определяет наиболее важные гарантии уважения и защиты основных прав в целом.
Приняв такую формулировку, которая в дальнейшем послужит образцом для составления других международных соглашений или текстов документов общенационального значения, Конвенция четко устанавливает рамки использования прав и свобод, продиктованных нею. Именно их осуществление, а не «использование», как это указано в тексте документа, должно предполагать и обеспечивать интерпретацию следующего характера, как это идет по тексту «без различий… языковых», следовательно, язык не является критерием и не может в принципе оправдывать различия в интерпретации данного вида права граждан.
Право на образование закреплено в статье 2 Первого (дополненного) протокола Конвенции. Его интерпретация согласно общим правилам, в принципе, может быть представлена и воспринята таким образом, что несовершеннолетний, то есть ребенок и, при необходимости, родитель, как самостоятельно в этой роли, или и в качестве опекуна, может потребовать предоставления обучение на языке по своему выбору.
В соответствии с такой трактовкой текста языковая подготовка, а именно преподавание на языке могло бы быть отображено в Конвенции.
Однако, принятие именно той трактовки приводит к систематической нецелесообразности и функциональной безвыходности со всеми вытекающими из этого неблагоприятными последствиями для обладающих правом на образование, в связи с тем, что каждый потребовал бы использование в качестве языка преподавания того, который угоден именно ему.
Таким образом, можно было бы говорить о преподавании на стольких языках, на которых говорят в пределах географических границ одного конкретного государства, или по крайней мере, на большинстве из них.
Соответственно, принятие реализации данного права исключительно ради полноты теоретического мышления, привело бы к серьезным необратимым последствиям в области образования и поставило бы под вопрос в целом целесообразность и легитимность системы образования, а именно, обязательство каждого государства, принявшего конвенцию, иметь полноценную систему образования, доступную для всех желающих и без каких-либо ограничений.
Выводы
В отличие от права на образование, языковая подготовка четко не прописана и не закреплена в Конвенции прав. Нет возможности найти и в текстах других положений некие иные моменты, которые помогли бы и способствовали именно такой трактовке данного права.
Таким образом, выбор языка, который используется в процессе преподавания остается исключительной прерогативой и ответственностью каждого государства, подписавшего Европейскую конвенцию по правам человека. Как правило, таким языком обычно является официальный государственный язык.
Языковая подготовка, а именно выбор языка преподавания, согласно Европейской конвенции по правам человека не является правом граждан, а возможностью, которая может быть предоставлена государством.
Существующие обстоятельства, реальные потребности и имеющийся потенциал, в конечном счете, определяют решения согласно данного вопроса. Не исключено, конечно, что дополнительно, в качестве еще одного языка обучения и преподавания будет выбран другой, негосударственный язык, по крайней мере, на первых двух уровнях системы образования – начальном и среднем.
Такое развитие событий и положение дел, однако, не может быть предусмотрено и вытекать из Конвенции по правам человека.
