ПерсонаПолитика

Политик, развернувший внешнюю политику России

26 июня в Москве на 86-м году жизни скончался видный политический деятель России, член Российской Академии наук Евгений Примаков.

Смерть Евгения Максимовича Примакова вызвала весьма серьезный отклик не только в России, где по сему поводу высказались все фигуры знаковые – от Путина и Лаврова и до Зюганова с Жириновским.

По-моему, только Горбачев отмолчался.

Об ушедшем академике с неожиданной теплотой отозвались и политики западные: Мадлен Олбрайт, Генри Киссинджер, Валери Жискар д’Эстэн, Гельмут Шмидт.

Ну да, я понимаю – отставные…

А с действующих – что и взять?

Что могут сказать Обама или Меркель, Кэмерон или Олланд?

И хорошо, что промолчали.

А вот Воислав Шешель, лидер сербских патриотов, человек тяжко больной и мыкающий горе в тюрьме Гаагского трибунала, добро, сделанное его народу усопшим, не забыл…

Об арабах и не говорю: почти все нашли в отношении Евгения Максимовича умные, теплые слова.

Ну да Евгений Максимович арабов-то сильно любил…

Примаков в 80-х

Я познакомился с Евгением Максимовичем на 4-ом курсе, когда он вел у нас курс лекций по арабистике.

Примаков имел какой-то договор о сотрудничестве с ИСАА МГУ; ИСАА – Институт стран Азии и Африки при МГУ, бывший востоковедческий факультет.

И вот от них у нас Примаков арабистику и вел.

Он тогда был отнюдь не столь забронзовевший…

Хотя Действительным членом АН СССР уже был!

Лекции Примакова я бы выделил по двум обстоятельствам.

Первое – абсолютное отсутствие воды.

Вот никогда в жизни не сделал бы Примаков карьеры подобной его советской (российской) карьере здесь, в Элладе.

Его бы и на телевидение не приглашали; он не орал, никого никогда не перебивал, а, главное, говорил глаголами: Насер пошел, Садат уехал, Амер перешел в наступление…

А эпитеты Евгений Максимович не любил.

Конкретика лекций Примакова

Мы втихую посмеивались: с таким лексиконом только в шпионы идти!

Помните, в культовом фильме Лиозновой «Семнадцать мгновений весны» Мюллер ругает Айсмана (Куравлева): что Вас, дескать, на лирику, на богато украшенные эпитеты, потянуло?

Разведчик, дорогой Айсман, должен оперировать исключительно сказуемыми.

Знали б мы тогда, что со временем (и не долго ждать оставалось!), Евгений Максимович станет патриархом российских спецслужб: внешней разведки и контрразведки.

Вторая характерная черта лекций Примакова – он толковал о том, что знал, понимал, пощупал руками лично.

Он ведь вел арабскую историю ХХ века – и представляете, даже Фейсала знавал лично!

А помню, когда я попросил его охарактеризовать Саддама, Евгений Максимович на полном серьезе ответил, что из того получился бы великолепный наш (советский!) первый секретарь обкома.

Ни больше, ни меньше.

Как такое забудешь…

Скромность Примакова

Было ясно, что со временем – лишь дорога откроется – Евгений Максимович уйдет в большую политику.

Да и с нами – курс лекций Примаков прочел, а на экзамены времени не хватило.

Он уехал в Бахрейн, тогда это очень экзотично звучало – Бахрейн!

А экзамены у нас принял какой-то доцент из ИСАА.

Что нельзя забыть, так это какую-то даже чрезмерную скромность Примакова, нежелание привлекать к себе внимание.

А может, дело и в ином.

Уже тогда я говорил, что скромность Евгения Максимовича может быть просто оборотной стороной его нежелания чрезмерно «светиться».

Ну да, конечно, будущий автократор российской разведки…

К примеру, о том, что Саддам Хуссейн был у Примакова аспирантом, я узнал много позже.

Вряд ли кто из профессоров иных не преминул бы похвастаться сим обстоятельством: Примакову это было не нужно.

И последнее о Примакове, связанное с моим студенчеством.

Примаков поручил мне и еще одному студенту выступить на Олимпиаде по Северной Африке, которую проводил ректорат ИСАА (см. выше).

Я написал доклад о маршале Абдель Хакиме Амере, министре обороны Египта.

Амер был Героем Советского Союза: ему, как и Гамалю Абдель Насеру, это звание присвоил Н.С.Хрущев.

Выступили мы на Олимпиаде очень успешно, хоть и тематика была не вполне наша (я ж не арабист!), да и пусть тоже МГУ, но факультет совсем иной.

Евгений Максимович, готовивший нас, на самОм пленарном совещании не присутствовал.

Он был на каком-то симпозиуме в Бенилюксе…

После Олимпиады был банкет, сидим – и вдруг нас вызывают к академику Ахрамовичу, ректору ИСАА, в кабинет.

Ну, мы поднялись, а это, оказывается, звонил Евгений Максимович, нас поздравить.

Я еще съехидничал, а что, дескать, откуда Вы знаете? Может мы тут сегодня вообще опозорились.

Примаков шутку не понял (или не принял).

«Я – заявил он мне – в своих людях не сомневаюсь».

Так-то!

А в следующий раз мне с Примаковым довелось свидеться уже в XXI веке.

Русский сверхкризис 1998-99

В 1998-99 я почти все время находился в Москве: делил свой час между работой и звонками в Каллифею. Ситуация в Москве была хуже некуда.

В Москве – реально, в Москве! – элементарно кушать было нечего!

Суицид стал массовым, чуть не заурядным, явлением.

Все это усугублялось еще и условиями Хасавюртовского мира с Чечней, подписанного генералом Лебедем и Асланом Масхадовым.

Сейчас «Эхо Москвы» и «Новая газета» могут что угодно рассказывать, но тогда – ответственно заявляю! – русские люди воспринимали Хасавюрт как полную (и позорнейшую!) капитуляцию России перед Чечней.

Вы только картину себе представьте.

1998: на первом канале, на ОРТ, выступает спецпредставитель Чечни, спецпредставитель Масхадова в Москве, и на ясном глазу заявляет: «Поскольку, дескать, мы одержали полную победу в многолетней кровавой войне с Россией…».

И зовут сего спецпредставителя – Ширвани Басаев!

Это родной младший брат Шамиля Басаева!

Как ни плох был тогда Ельцин, но и его ожгло.

Сняли Виктора Степановича Черномырдина…

Примаков у власти

Пришедший Кириенко реально попытался что-то изменить, но – Вы помните, уважаемый читатель – дело кончилось полнейшим дефолтом.

И тут Примакова призвали на премьерский пост.

Не из ниоткуда призвали.

Евгений Максимович был уже министром иностранных дел.

Я, кстати, гордился деятельностью Примакова на этом посту, но отдавал себе отчет: легко быть хорошим министром иностранных дел России после Эдуарда Шеварднадзе и Андрея Козырева – двух ярых ненавистников всего русского, откровенно обслуживавших западные интересы.

А тут пост премьера…

Возглавить правительство Евгений Максимович поначалу отказался, но Ельцин, напуганный дефолтом, попросту выкрутил ему руки.

Я, кстати, во время первой встречи с Примаковым (в 2006) задал ему вопрос об этом, но Евгений Максимович успешно уклонился (он умел не слышать собеседника, когда хотел).

Впрочем, тогдашний референт Примакова мне откровенно сказал: Ельцин, когда поначалу не вышло, воззвал к наилучшим чувствам Примакова, заявив, что-де без Евгения Максимовича страна попросту развалится.

Примаков, Маслюков, Геращенко

Примакову деваться было некуда.

Он возглавил правительство, и хоть времени ему судьба (читай – Ельцин) отвела немного, Примаков сделал главное: подготовил приход Путина.

Как же так? – изумится читатель.

Ведь это Ельцин выдвинул Путина…

Нет, не так!

Если бы не правительство Примакова, и то, что сделали Евгений Максимович и его люди, то летом 1999-го Путина некуда б было вообще выдвигать.

Россия была бы размером с Владимиро-Суздальское княжество времен Ивана II Красного (1353-59), отца Дмитрия Донского…

А Примаков, наплевав на вопли антисоветчиков по всем телеканалам, отдал проведение реформ экономических коммунисту Маслюкову (человеку, пока в русской истории недооцененному).

И тот, при поддержке умеренно-прокапиталистического Геращенко, смог хоть как-то наладить функционирование огромного русского финансово-экономического механизма – от Калининграда и до Владивостока.

Шестеренки пусть со скрипом, но завертелись.

Не соглашусь с Г.А.Зюгановым, который говорит, что Маслюков провел блестящие реформы в духе госкапитализма.

Не до жиру было…

Троица – Примаков, Маслюков, Геращенко – просто оттащила Россию от края финансово-экономической пропасти.

Примаков: поворот самолета

Это – экономика.

Однако, встретившись с Примаковым вторично (и в последний раз, в 2008-м), я задал Евгению Максимовичу вопрос об его самом известном поступке.

Да нет, не поступке – ДЕЯНИИ!

Разницу чувствуете?

Примаков летел в Вашингтон, чтобы встретиться с Мадлен Олбрайт, но тут штатовские войска начали бомбить Белград.

Примаков развернулся в воздухе, и вернулся в Москву.

Это общеизвестно, так?

Так, да не так…

Во-первых, Примаков изумился, когда я сказал про Олбрайт: «Нет, Янис, я летел на встречу с вице-президентом Гором».

Во-вторых, показалось, что Примаков не шибко гордится: «Да я вынужден был так поступить.

Подумай сам, я лечу на встречу к Гору, а они, именно в этот момент, по злобе, начинают бомбить Югославию.

Что я должен был делать?

С каким лицом я бы вернулся потом в Москву?

Клинтон и поставил меня в безвыходное положение».

Это, кстати, очень характерная речь для Примакова.

Не любил Евгений Максимович громкие, выспренные слова: я что? Клинтон принудил…

Еще раз о сдержанности Примакова

Я не удержался и переспросил: «Евгений Максимович! А Ельцин-то что? Он-то как отреагировал на этот Ваш поворот самолета?»

Евгений Максимович как-то очень тяжко вздохнул: «Да согласился он…».

Во время нашей встречи в 2008-ом Примаков очень часто вздыхал: он изрядно прибавил в весе, и вообще неважно выглядел.

А вот в 2006-ом, несмотря на свои семьдесят шесть лет, еще смотрелся вполне женихом…

Впрочем, даже в 2008-ом мне сказал один молодой аспирант (лет 22-23, только что в заочную аспирантуру нашего истфака поступил), что Евгений Максимович каждое утро приезжает в свой офис в восемь утра, а кончается его рабочий день в 10-11 вечера.

Кстати, в 2011-ом беседовал с одним старым знакомым (еще по спецстажировке) и тот меня спросил: «Ты с Примаковым давно виделся?».

«Да уж года три назад».

«Ты заметил, Янис, как он жутко похудел!».

Ничего я тогда не ответил, только изумился.

Теперь-то знаю, это – болезнь.

Уход Примакова

Именно таким, неимоверно похудевшим, предстает Евгений Максимович в последних записях (у Брилева с РТР).

Там он, кстати, сказал то, что не сказал мне: оказывается, перед тем, как развернуться, Примаков позвонил Ельцину.

Он все ж был человеком дисциплины, иерархии.

Ельцин, по словам Примакова, очень долго не отвечал, а потом вдруг спросил: «У тебя хоть бензина до Москвы хватит?».

«Хватит?» – настойчиво заверил Примаков.

Надобно уразуметь: именно поворот Примакова в небе над Атлантикой предопределил – спустя полтора десятка лет – решительный поворот – разрыв Путина с прозападным, предательским курсом постсоветской России.

Если вы с этим разрывом согласны – помолчите в память об Евгении Максимовиче…