Недостойные референдума

Леворадикальное правительство Греции, навязав свое решение «македонского» вопроса вопреки воле большинства, оставит после себя тяжелое политическое наследие

Пока пишутся эти строки в парламенте Греции идет обсуждение Преспанских договоренностей, и вопрос «дарования» наследия Великих Филиппа и Александра – больше известных русскому читателю как Македонских – народу без имени, пытающемуся создать свое национальное государство за счет экспроприации чужой истории, можно считать свершенным. Даже вопрос «доверия правительству», который может быть поставит в четверг в парламенте на поименное голосование партия «Новая демократия», вряд ли уже что-либо изменит. Ципрас получив больше чем полгода времени от своего бывшего партнера по коалиции Паноса Камменоса сумел его грамотно использовать, перетянув на свою сторону более шести депутатов. Кому-то продлили срок пребывания в министерском кресле, кому-то пообещали новый срок в новом парламенте, но уже под другим партийным флагом.

Негодовать по поводу того, что нашлось столько людей, готовых за 6-7 тысяч евро в месяц (прим. ­– столько составляет ежемесячное пособие депутата греческого парламента) плюс-минус министерские привилегии закрыть глаза на совершающийся на наших глазах факт грабежа национального достояния, не стоит. Каково общество потребления, таков и его парламент. Никто же не стал возмущаться, когда стало известно, что правительство Ципраса передало несколько десятков объектов мирового наследия (включая Кносский дворец) в пользование кредиторам на 99 лет, в счет погашения «задолженности» по государственным займам, ловко переписанных с частного сектора на суверенную задолженность Брюсселем и Берлином.

Надеяться на чудо также не приходиться. После столь легкого разгона многотысячной мирной демонстрации в центре Афин у правительства есть полная уверенность в его повторе при необходимости, если, несмотря на «плохую погоду», организаторам митингов удастся вывести народ на площадь Конституции еще раз в день голосования.

Остается только размышлять о причинах столь серьезного поражения и понять, что оставит после себя эпоха правления самого беспринципного послевоенного греческого правительства. Несмотря на постоянную поддержку извне, правительство СИРИЗА самое позднее осенью передаст бразды управления страной другим. В этом уже никто не сомневается, думаю и в СИРИЗА тоже. Что же касается внешних кураторов, то они не сильно расстроятся – благо у них всегда есть наготове план «Б». В стране с ограниченным суверенитетом найти новых вассалов с целью обеспечения преемственности системы внешнего управления – задача из простых.

Прямая демократия

Когда-то мне попалась в руки брошюра одного из самых блестящих философов ХХв. Корнелиоса (пишу в греческой фонетической транскрипции) Касториадиса – французского философа греческого происхождения. В ней Касториадис, всегда жестко критиковавший современную западную демократию, которую он называл «либеральной олигархией», рассуждает об афинской демократии, принятую называть «прямой». То есть в ней власть не была отделена от народа. Народ принимал законы, судебная власть была выборной по жребию, а стратеги избирались на очень короткий срок с правом отзыва. Пусть не все жители Афин считались гражданами демоса (только мужчины, способные к труду или военной службе), но суть от этого прямой демократии не менялась.

В современных обществах единственным признаком прямой демократии остается лишь референдум. При нем народ сам, а не через своих представителей, решает как поступить по тому или иному вопросу. Главным образом – это наиважнейшие вопросы, затрагивающие все общество, его будущее, т.н. общенациональные вопросы. Исключением из правил являются швейцарские кантоны, в которых даже самые простые вопросы выносятся на кантональные референдумы. Отец швейцарской конституции никто иной, как граф Иоаннис Каподистрия, почитаемый швейцарцами и которому они установили не один памятник.

И вот здесь мы наблюдаем первый парадокс. В стране давшей миру первую демократию, совсем недавно давшему миру тех же Каподистрию и Касториадиса, оказывается, нецелесообразно проводить референдумы. Народ – «незрелый». Так считает правительство Ципраса, попросту проигнорировавшее решение июльского референдума 2015 года. В отличие от греков в Скопье референдум провели, пусть с низкой явкой, но провели. Грекам в доступе к последнему «рудименту» прямой демократии отказали. И, в первую очередь, «левопрогрессивное» правительство Алексиса Ципраса.

Непрямая демократия

Нынешние западные общества, кичащиеся своей либеральной системой управления (как известно, для них в России сегодня диктатура) имеют в основе своего общественного устройства институты непрямой, косвенной (представительной, репрезентативной) демократии. При ней народ делегирует власть своим представителям (в нашем случае депутатам), которые и действуют от его имени. При косвенной демократии существуют не писанные правила поведения «народных представителей» (в нашем случае депутатов). Так в США на выборах президента каждый выборщик теоретически может голосовать за кого угодно по своему выбору, но за 200 лет таких случаев было всего 3! (или по крайне мере их можно сосчитать на пальцах одной руки).

В чем же и здесь проявило свою неординарность наше левопрогрессивное правительство. Целый ряд депутатов, избранных правым электоратом, то есть народом, у которого при мысли, что народ в Скопье он теперь будет называть македонцами, к тому же говорящими на македонском (sic!), народом, у которого при этих мыслях высыпает сыпь по всему телу, завтра с легкостью проголосует за Преспанские договоренности. Депутаты, которые при выходе из партии уже никого не представляют, кроме самих себя, решают наиважнейший национальный вопрос, руководствуясь при этом сиюминутными интересами личного характера. Ибо хорошо известно, что, по крайне мере, четверо из шести свободно примкнувших «независимых» депутатов, поддержавших СИРИЗА, избирались четыре года назад под прямо противоположными лозунгами.

Так и хочется назвать такую представительную, «непрямую» демократию – кривой. Как не вспомнить тут критика современной демократической модели Касториадиса с его воззрениями об олигархическом характере власти. Ибо правят уже давно не «слуги народа», а так называемы «элиты» – группы людей с огромным влиянием на политические механизмы. Ровно те, кого из-за опасения утраты демократии, подвергали в древних Афинах остракизму.

Единство нации

Еще одной характерной чертой современного греческого социума стала его дальнейшая разделение на не общающиеся между собой пласты. Эта угрожающая тенденция усилилась многократно с приходом к власти людей, больше жаждущих взять реванш, чем созидать что-либо. Реванш получился солидный, трудно найти область общественного устройства, в которой бы не прослеживались сегодня глубокие трещины раскола общества. От уважения к национальному флагу до культивирования конопли. Когда тебе могут всадить 11 ножевых ранений лишь за то, что ты забрел, окутавшись в национальный флаг не в тот район, когда государство на полном серьезе обсуждает как конопля поможет выйти из кризиса, уменьшить госдолг и приглашает инвесторов вкладывать деньги в новую отрасль национальной экономики – тогда становится ясно, что поиск национального единства есть на данном этапе вещь нереальная.

Уходя, правительство Ципраса оставляет после себя тяжелое политическое наследие и огромные социальные проблемы. Преодолеть их будет невозможно без подключения самых широких слоев населения. Политическая система явно требует если не полного слома, то хотя бы серьезного капремонта. Полный паралич власти муниципального уровня после предстоящих в мае выборов в результате принятого недавно нового закона – яркий пример вышеперечисленного наследия. На горизонте маячит и полный паралич законодательной (парламентской) ветви власти, абсолютно не отделенной в Греции от власти исполнительной (практически все министры являются одновременно еще и депутатами парламента). Наличие огромного числа перебежчиков из одной партии в другую, влияющих на судьбоносные решения, лишь подчеркивает упадок старой системы.

Вопрос о возможном переходе на президентскую форму правления, явно более эффективную при таком упадке косвенной демократии, возможно является одним из путей выхода из ситуации. Сильная власть куда менее подвержена давлению различных групп и лобби, более мобильна при принятии решений. Переход же к такой системе возможен только в результате всенародного референдума – единственному сохранившемуся в наши дни элементу прямой демократии. Да и выборы президента, по сути, такой же референдум. По крайне мере знаешь, кому доверился.

Но для этого надо убедить правящую политическую элиту, что мы того достойны. Я имею в виду право на референдум.